Глава вторая
В 3 часа дня 24 июля я выехал из Варшавы по Привислинской железной дороге в Ивангород. Со мной ехали два моих бывших ученика в Николаевской Инженерной Академии — подпоручик Борисов и штабс-капитан Волков.
Около 6 часов мы прибыли в Ивангород. На станции меня ждал присланный Начальником Инженеров крепости офицер с лошадью. На вокзале толпилось так много народу, в большинстве — евреев, что я с трудом проложил себе дорогу к выходу. На соседнем (втором) железнодорожном пути стоял поезд, составленный из товарных платформ, и солдаты грузили на них громадные металлические двери. Офицер объяснил мне, что накануне был получен приказ снять из казематов фортов Ивангорода все броневые двери и другие металлические части и отправить их в Брест, что и выполнялось. От станции до центра крепости не более 2½ верст. Прекрасное шоссе обсажено с обеих сторон высокими пирамидальными тополями.
Через несколько минут мы были в Цитадели, в офицерском собрании, где помещалось Крепостное Инженерное Управление.
Начальником Инженеров крепости состоял Военный Инженер генерал-майор Е. О. Попов. Он встретил меня сердечно и сейчас же отвел мне квартиру в две комнаты как раз против собрания, в нижнем этаже дома Коменданта крепости, и уступил мне своего денщика Афанасия, чем сразу очень помог мне.
В Управлении я встретил помощника генерала Попова, моего старого товарища подполковника Беляева, и еще двух Инженер-капитанов барона Штромберга [14] и Глазенапа. Спросил у них, какие работы производят. Оказалось, что приступили к постройке промежуточных батарей между фортами и начали приспособлять к обороне два форта на левом берегу Вислы.
На другой день я должен был представляться Коменданту крепости, но так как прием был назначен после 11 часов, а я хотел поскорее увидеть, что представляют собой ивангородские укрепления, то рано утром я посетил форт № 5 и форт Ванновский.
И сейчас я ясно отдаю себе отчет в том впечатлении, которое охватило меня, когда я взошел на бруствер форта № 5. Я ужаснулся, ибо понял, что достаточно появиться под крепостью не только пехотному отряду, но даже кавалерийскому полку, и она будет неизбежно взята.
Было достаточно одного взгляда, чтобы вывести такое заключение, настолько в состоянии полного запущения находился как этот форт, так и другие крепостные сооружения. Насыпи от времени обвалились, а рвы и поверхности поросли такой могучей растительностью, что через нее свободно могли бы пробраться десятки людей, не будучи замеченными на самом близком расстоянии. Стоя на бруствере форта, я не видел его гласиса. Почти то же самое я нашел и на форте Ванновском.
Что же представлял собой Ивангород?
Этим именем была названа крепость, построенная Императором Николаем I на Висле, в 90 верстах на юг от Варшавы, предназначенная для обороны переправы через Вислу на большом тракте из Австрии через Ченстохово на Радом и далее, на Брест и Москву. В том месте, где река Вепрж впадает в Вислу, на правом ее берегу было построено в 1846 году, по проекту Инженер-генерала Дена, большое укрепление в виде пятиугольного форта. Каждая сторона форта представляла куртину с двумя полубастионами с очень высокими валами и глубокими рвами. Во рвах — отдельные оборонительные кирпичные стены у эскарпа и кирпичный же контрэскарп. У эскарпа, в углах рвов, кирпичные капониры для пушечной и ружейной обороны рвов. Вход в укрепление по трем мостам через трое ворот, названных Николаевскими, Владимирскими и Георгиевскими. Внутри укрепления, параллельно его валам и непосредственно [15] под их прикрытием от прицельных выстрелов с поля, шла вокруг всего укрепления большая непрерывная двухэтажная каменная с подвалами казарма для гарнизона, называвшаяся оборонительной казармой. В центре укрепления были расположены дом коменданта и его штаба, сараи для помещения разных запасов и пороховые погреба.
Два года спустя, в 1847 году, на противоположном (левом) берегу Вислы было построено второе укрепление, назначенное для обороны подступов к мосту, построенному в это время через Вислу между первым укреплением и этим. Оно было меньших размеров, имело еще более высокое командование валов и было названо «укрепление князь Горчаков». Оба эти укрепления вместе составили крепость, включенную в состав крепостей Империи под именем «Ивангорода», в честь генерала графа Ивана Федоровича Паскевича, на земле которого она была построена. Несколько времени спустя крепость была усилена тремя небольшими земляными укреплениями в виде люнетов, построенными между южным фасом большого укрепления и рекою Вепрж и назначенными, по-видимому, для пушечного обстрела берегов этой реки.
В таком состоянии Ивангород оставался долго, но после русско-турецкой войны граф Тотлебен настоял на необходимости его усиления. Это было осуществлено постройкой вокруг первого большого укрепления семи отдельных фортов, расположенных по окружности круга радиусом в 2½ версты из центра большого укрепления, которое стало с этой поры именоваться цитаделью и служит административным центром крепости. Четыре из этих фортов, №№ 1—4, — на правом берегу Вислы и два — на левом, №№ 5 и 6; форт № 7 не был начат. Каждый форт проектировался подобно цитадели, но значительно меньших размеров: пятиугольная форма, высокие валы, отдельные оборонительные стены у эскарпов, контрэскарпы, капониры, соединенные потернами с казармами для гарнизона, которые расположены внутри фортов, под валами внутренних траверсов, параллельно горжевому валу.
Отличные шоссейные дороги, обсаженные деревьями, соединяют эти форты с цитаделью, где к этому времени был построен очень хороший крепостной собор, [16] мельница, мастерские крепостной артиллерии и гарнизонное офицерское собрание. Там же находился дом Коменданта крепости.
В начале девятисотых годов Ивангород приобрел большое значение, сделавшись большим узлом железных дорог, отходящих от него на Варшаву, Радом и Краков, на Люблин и на Луков и Брест, и шоссе на Ново-Александрию, на Люблин, на Радом, на Брест и на Варшаву.
Но и для того времени Ивангород был уже устаревшей крепостью. Было решено его перестроить, но это решение коснулось только переделки убежищ и капониров из кирпичных в бетонные и только на фортах № 5 и № 6. Этот последний был при этом переименован в «форт Ванновский», а на месте форта № 7 было возведено укрепление временного типа, названное фортом № 6. Эта ничтожная переделка мало отразилась на боевой способности крепости, и к этому времени относится известная острота, сказанная насчет Ивангорода очень известным в свое время начальником штаба Варшавского военного округа генералом Пузыревским: «Ивангород — не город, и крепости в нем нет».
Действительно, кроме маленького поселка Ирена, в одной версте от цитадели по Брестскому шоссе, населенного исключительно сотней евреев-торговцев, другого гражданского населения в Ивангороде не было. В течение последовавшего времени, когда в Военном Ведомстве стремились к экономии во всем, нужды крепостей оставались на последнем месте и, несмотря на постоянный прогресс осадной артиллерии и других разрушительных средств, укрепления Ивангорода оставались до последнего времени без каких бы то ни было переделок и усовершенствований.
В 1909 году последовало распоряжение об упразднении, в числе наших привислинских крепостей, также и Ивангорода и об уничтожении его укреплений. Тогда были упразднены все крепостные управления, как то Артиллерийское, Инженерное и проч., а затем и должность коменданта. Для взрыва фортов необходим был кредит, и для этого составлялась смета, исчислявшая расход в 4 миллиона рублей, но с отпуском этих денег, по-видимому, не торопились, и поэтому форты уцелели. Тогда они были заброшены и, предоставленные самим [17] себе, оставались в течение почти четырех лет без ремонта и даже без надзора. Время, конечно, оказало на крепостные сооружения разрушающее действие, а отсутствие жандармской команды давало возможность австрийским и немецким шпионам в совершенстве изучить состояние крепости и составить самый точный ее план {2}.
К сожалению, остается до сих пор невыясненным вопрос о действительной причине, вызвавшей решение упразднения наших крепостей, но это, по-видимому, являлось просто результатом стратегических соображений тех, кто усердно трактовал тогда, что «России полезно десять лет оставаться без крепостей».
Но не прошло и года, как эти легкомысленные люди увидели, что сделали большой промах, оставив переправы через Вислу без обороны, и начали говорить уже не об упразднении, а о перестройке крепостей.
В августе 1910 года я был командирован распоряжением Начальника Главного Управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Мышлаевского в Варшаву и Ивангород с поручением составить на месте проекты укреплений для обороны переправ в обоих этих пунктах с таким расчетом, чтобы при наименьшей затрате войск (для Варшавы одна дивизия, а для Ивангорода — бригада) можно было бы удерживать переправы в наших руках в течение трех месяцев.
Проектировать такого рода укрепления для обороны Варшавы, расположенной на громадной площади и с большим населением, силами одной дивизии было делом совершенно невозможным, но я не отказался от поручения, так как понимал, что были бы только укрепления, а войска для их обороны всегда найдутся.
Что же касается до Ивангорода, то здесь особые условия местности значительно облегчали задачу, и когда я основательно изучил в течение трех недель всю местность вокруг крепости, то пришел к решению, дающему возможность обороны этой переправы даже такими скромными средствами, какие были назначены. [18] Эти особые условия заключались в возможности устроить запруды реки Вислы вблизи цитадели, что влекло за собой выход ее вод из берегов и затопление всех окрестностей на большом пространстве. Тогда среди этого затопленного пространства осталось бы только несколько высот, которые надлежало занять фортами-заставами с сильной броневой артиллерией. Это вполне обеспечивало бы плотины от разрушения и не вызывало необходимости в большом количестве войск для обороны, так как крепость, окруженная со всех сторон водою, сделалась бы в полном смысле слова неприступной.
С большим увлечением я работал над проектами, думая, что делаю большое государственное дело. Наконец проект был окончен, и я возращаюсь в Петербург для доклада Начальнику Генерального штаба генералу Мышлаевскому. Увы, мне пришлось долго ждать его, и когда очередь дошла до меня, генерал уже устал. Он вынул часы, посмотрел на них и сказал мне: «А вы долго будете меня мучить? Уже 5 часов, и меня ждут на даче». Весь мой порыв исчез.
Я вынул из портфеля проект, на котором площадь затопления была помечена синей краской. Генерал, указав на эту краску пальцем, спросил меня: «А это что такое?» «Это искусственное наводнение», — ответил я. «Ну, батенька, нет! До этого мы еще не доросли. Возьмите ваш проект». И, отодвинув от себя проект, он отпустил меня. Ивангород остался в прежнем состоянии.
Несколько времени спустя после этого случая мне пришлось прочесть секретные сведения австрийского штаба о наших крепостях. Там я нашел относительно Ивангорода приблизительно следующее замечание: «местность вокруг Ивангорода весьма благоприятствует широким наводнениям, и русские, вероятно, используют это». Увы, русские, в лице их Начальника Генерального штаба, считали, что они еще не доросли до этого!
В 1913 году приступили к составлению нового проекта укрепления Ивангорода и снова назначили туда Коменданта и крепостные учреждения: Артиллерийское и Инженерное, но с этим делом тоже не особенно торопились, и война застала Ивангород в самом жалком [19] состоянии: укрепления не только устаревшие, но и полуразрушенные временем и наводнениями от ежегодных весенних разливов Вислы, вооружение — 8 крепостных пушек, четыре из которых не стреляли.
Даже после объявления войны совершенно не рассчитывали, что Ивангород может сыграть какую-либо роль, и потому 22 июля было прислано распоряжение снять на фортах во всех капонирах и казематах броневые двери и вместе с одним батальоном (из двух) крепостных артиллеристов отправить немедленно в Брест-Литовск, что и было исполнено 24 июля, в день и час моего приезда в крепость.
В крепости стоял на квартирах 72-й пехотный Тульский полк, две легкие батареи и крепостная саперная рота, которые и составили первый гарнизон. Комендантом состоял Генерального штаба генерал-майор Михелис.
Я представился ему. В разговоре он сказал мне, что знаком с моими фортификационными трудами, достал и показал мою «Крепостную войну». Он производил впечатление человека, знакомого с крепостным делом.