Глава седьмая
Между тем работы по устройству главной оборонительной линии заметно подвигались вперед и вместе с этим постепенно выяснялся тот план обороны, которого следовало держаться в будущем. Предстоящее окончание укреплений по линии фольварк Регов — деревни Залесье — Славчин — Сецехов — Лое сводило роль линии фортов на второе место. Новая линия состояла из окопов и нескольких полевых укреплений, усиленных по всему фронту проволочными сетями и, местами, искусственными наводнениями. Она была версты на три длиннее линии фортов и требовала больше пехоты для обороны. Пространство между этой новой линией фортов было очень низменно и почти совершенно открыто в центре и неудобно для расположения здесь крепостной артиллерии. Высокий уровень грунтовых вод не позволял углубляться. Это обстоятельство, а также наличие в крепости орудий, стреляющих без платформ, заставило меня принять план действий, отличный от обычно установившихся действий обороны, но несколько рискованный {7}. Он состоял в следующем: [39]
1) Главную оборонительную линию занять силами, не превышающими 1/3 пехотной части гарнизона;
2) Держать сильный пехотный резерв — 2/3 гарнизона;
3) Усилить гарнизон главной оборонительной линии большим количеством пулеметов и противоштурмовых орудий, то есть таких полевых пушек, которые устанавливаются в самих укреплениях или рядом с ними и открывают огонь только в момент штурма по штурмующим колоннам или цепям;
4) Только небольшую часть дальнобойной (и наиболее неподвижную) крепостной артиллерии расположить на левом берегу за линией фортов № 5 — Ванновский — № 6 в совершенно углубленных и маскированных батареях. Всего две или три батареи.
5) Главную часть крепостной артиллерии вынести из подверженного атаке левобережного сектора крепости и расположить ее на правом берегу Вислы в трех группах: на юге — в лесу у деревни Голомб (36 орудий), и у деревни Стенжиц, на севере (24 орудия), то есть на флангах первой линии обороны, а в районе форта № 1, то есть в центре крепости — две батареи пушек наибольшей дальности. Такое расположение артиллерии являлось для противника совершенно неожиданным и давало возможность взять под сильный перекрестный огонь не только войска противника, идущие на штурм, но и его артиллерию.
6) Наконец, подвижную крепостную артиллерию и всю легкую скорострельную артиллерию на позиции не выставлять, а держать в подвижном резерве и направлять по ходу боя в те места, где огонь [40] противника окажется сильнее нашего. Кроме того, иметь также резерв и неподвижной крепостной артиллерии.
Чтобы изложенные только что мои предположения об обороне были бы поняты, я должен заметить, что еще в Порт-Артуре, во время осады, я видел, насколько старые образцы нашей крепостной артиллерии мало пригодны для успешной обороны крепости. Причиной этому была их полная неподвижность. Чтобы установить батарею старых 6-дм. пушек, необходимо было отрыть для них глубокие окопы, устроить в них деревянные платформы из особых толстых брусьев, соорудить между ними траверсы, пороховые погребки для снарядов и проч. Все это требует много времени и людей и, кроме того, орудие, установленное в такой батарее, имеет ограниченный угол обстрела. Для того, чтобы переставить орудия в другое место, нужно заново строить батарею, разбирать старые платформы и вновь их собирать, а для перетаскивания самого орудия нужно, вследствие его тяжести, много людей.
Поэтому в Порт-Артуре наши орудия, выставленные в построенных для них батареях, так и оставались в них, пока неприятель их не сбивал. Это приводило к тому, что японцы, имея инициативу действий, сосредоточивали по любому участку фронта, по их выбору, огонь почти всегда более сильный, чем огонь наших батарей, которые могли бы по их расположению отвечать. Если в редких случаях нам и удавалось развить более сильный огонь, то это происходило вследствие помощи орудий берегового фронта, повернутых в сторону суши, и огня судов.
Тогда вполне выяснилась громадная роль подвижной крепостной артиллерии, то есть орудий, могущих стрелять без платформ, не требуя постройки специальных батарей, и легко передвигаемых с места на место. После Порт-Артура я, будучи профессором Николаевской Инженерной Академии и Офицерской Артиллерийской Школы, очень сильно пропагандировал эту идею.
В 1910 году в Артиллерийском Управлении был разработан превосходный образец таких орудий в виде 6-дм. крепостной гаубицы, а к началу войны в складе Бреста имелось уже около шестидесяти этих гаубиц. [41]
Вот почему я в Ивангороде употреблял все усилия, чтобы получить для крепости возможно больше таких орудий. Мне удалось их получить — 36 штук. Чтобы сделать их вполне подвижными, я приказал сформировать из них 9 батарей, по 4 орудия в каждой, лошадей для перевозки взял из обозов пехотных полков, сбрую купил, а офицеров и солдат назначил из крепостной артиллерии.
По две таких батареи было придано в Голомбскую и Стенжицкую группы, а остальные составляли резерв. Это давало мне возможность, как только противник приобретал бы на каком-либо участке фронта обороны превосходство в огне, немедленно усиливать артиллерию этого участка 20 орудиями подвижного резерва и несколькими батареями легкой артиллерии, а в ближайшую ночь еще и несколькими батареями из неподвижного артиллерийского резерва.
Следовательно, намеченный план действий обороны основывался, в общих словах, на:
1) Возможности массирования артиллерийского огня, для чего образовывались три могучие артиллерийские группы — одна в центре крепости и две вне ее, на флангах, и подвижной артиллерийский резерв;
2) Возможности парирования атак неприятеля контратаками, для чего 2/3 пехотного гарнизона отчеслялись в резерв;
3) Возможности быстрого получения донесений и передачи приказаний, для чего была проведена специальная организация по управлению огнем крепостной артиллерии, и сильно развивалась телефонная связь.
Эти мои предположения я сообщил подполковнику Рябинину и поручил ему разработать детально организацию управления огнем крепостной артиллерии во время боя, а сам настойчиво просил генерала Лечицкого об усилении гарнизона. В конце августа в крепость прибыли две ополченские бригады: 24-я, генерал-лейтенанта Краснокутского, и 19-я, генерал-майора Панафутина. Затем прибыл авиационный парк капитана Вегенера, а в начале сентября еще одна бригада пехоты 81-й дивизии, полки Солигаличский и Юрьевецкий.
Для окончательной организации крепости не хватало [42] еще современной полевой артиллерии и нескольких батарей дальнобойных орудий. И эта просьба была удовлетворена, и были присланы дивизион легкой артиллерии 81-й дивизии (три батареи), еще 4 6-дм. пушки в 200 пудов и две батареи легких полевых пушек. Конечно, все собранное с таким трудом вооружение далеко не представляло грозной силы, но требования на артиллерию были на всех участках театра войны так велики, что на большее количество нельзя было рассчитывать. Нужно было, следовательно, использовать присланное с наибольшей выгодой. Считая весь гарнизон и вооружение в сборе, я приступил к обучению гарнизона атаке и обороне крепости. К участию в маневрах я привлек не только пехоту и артиллерию, но и инженеров, сапер и воздухоплавателей.
Первый маневр заключался в том, что Мстиславскому полку с двумя легкими батареями давалась задача овладения крепостью внезапной атакой, двигаясь со стороны деревни Черный Ляс, на фольварк Зволя и далее на деревню Гневашово, атакуя участок от Вислы до деревни Славчин.
Оборона участка поручалась Солигаличскому полку (полковнику Ивановскому), имеющему в резерве Юрьевецкий полк и располагающему для наблюдения воздушным шаром и наблюдательным пунктом на колокольне церкви в деревне Голомб.
Здесь же у Голомба была поставлена на церковной колокольне особая наблюдательная комиссия, которой поручено было установить при посредстве непрерывных наблюдений, какие именно заросли деревьев и кустов на левом берегу Вислы будут скрывать движение Мстиславского полка и тем облегчат его приближение к окопам, чтобы потом эти деревья и кусты срубить.
Атакующему поручалось не только определить слабые участки оборонительной линии, но и отметить на картах те места, где он находил хорошее укрытие во время движения.
Маневр это выяснил возможность скрытого приближения противника почти к линии сторожевого охранения, особенно у деревни Олексово, почему было решено выдвинуть оборону в этом месте вперед и укрепиться впереди Олексова, что впоследствии сыграло [43] большую роль, а кусты и деревья вдоль берега Вислы срубить.
Второй маневр был ночной — бригада 81-й дивизии атаковала фольварк Сецехов со стороны деревни Словике-Нове. Интерес этого маневра заключался в ознакомлении пехоты с действиями прожекторов и ракет и со стрельбой противоштурмовых орудий. Помимо таких больших маневров, воздухоплавателями каждый день подымались шары и тщательно изучалась местность вокруг крепости, капитан Вегенер каждый день высылал летать своих летчиков, полковник Рябинин подготовлял крепостных артиллеристов, а в пехоте повторяли стрельбу и сторожевую службу.