• Главная
• > Книжная полка
• > Величко К. И. — По поводу испытаний броневых башен...

Величко К. И. — По поводу испытаний
броневых башен в Бухаресте

Издание: Величко К. И. По поводу испытаний броневых башен в Бухаресте. — С.-Петербург, типография Департамента уделов, Моховая, № 36. 1886 г.
Источник: OCR.

{1}Так обозначены ссылки на примечания.
[1] Так обозначены страницы. Номер страницы предшествует странице.

P. S. В ходе выработки решения по укреплению Бухареста приглашённый для этого бельгийский генерал Бриальмон в 1884 г. предложил провести натурные испытания броневых конструкций, для участия в которых пригласить ведущие фирмы Германии и Франции. На приглашение откликнулись две фирмы: «Грюзон» и «Сен-Шамон». Эти испытания проводились в конце декабря 1885 г. — начале января 1886 г. и привлекли внимание военных разных стран, направивших в Бухарест своих наблюдателей. Россию представлял капитан К. И. Величко, на тот момент — преподаватель Николаевской инженерной академии.

И хотя в представляемой работе автор и говорит, что приводимые «данные об устройстве башен и опытах носят общий характер», все этапы испытаний и достигнутые в ходе их результаты описываются весьма подробно, чтобы увидеть справедливость вывода о том, что ни одна из представленных конструкций не соответствовала реальным требованиям к броневым закрытиям. На основе этого предлагается в качестве меры противодействия возросшей меткости и плотности огня осаждающего выносить тяжёлую артиллерию с фортов на промежутки, как в дальнейшем и поступали в России, но от башен вообще автор не отказывается, а призывает использовать их там, где это действительно необходимо. Другое дело, что если уж начинать докапываться до истины, то хотелось бы узнать, как именно происходило у нас принятие решения на вынос артиллерии с фортов и почему полностью отказались от какого бы то ни было развития броневых закрытий? Ведь фугасные бомбы уже существовали, а противоштурмовая артиллерия никуда с фортов выноситься не могла и по-прежнему должна была размещаться открыто. Посмотрим, может на это «почему» со временем и получится найти какой-то ответ...

В представленной работе текст идёт безо всяких делений на разделы и подразделы. Для лучшей наглядности и простоты ориентирования выделил основные этапы выполненных опытов.

[1]

ПО ПОВОДУ ИСПЫТАНИЙ БРОНЕВЫХ БАШЕН В БУХАРЕСТЕ.

Результаты испытаний броневых башен в Бухаресте (декабрь 1885 г.) возбудили в наших военных кружках живые толки, нашедшие себе отклик в литературе, и по-видимому заставили многих поставить ребром вопрос о броневых закрытиях на сухопутных верках и придти к заключению, что броневые башни не годятся в настоящее время и не найдётся им рационального применения и в будущем, когда броневые закрытия способны будут хотя бы и усовершенствоваться в частностях своего устройства.

Подобное крайнее решение вопроса представляется нам не вполне отвечающим решению, близкому к истине даже и при настоящем положении броневого дела. Личное присутствие на опытах в Бухаресте и полученное от них впечатление не изменило раньше выраженного нами мнения {1}, по которому хотя универсальное пользование броневыми закрытиями и не рационально, «но всякое крайнее решение вопроса в этом деле имеет за собою недостаток не удовлетворять всем требованиям частных случаев. Наконец, пока не предложено и рационально не испытано ещё каких-либо других (не броневых) закрытий или способов установки орудий, обеспечивающих от поражения прислугу, а если и предложены (скрывающиеся лафеты), то целесообразность их не выяснена и во всяком случае не уменьшена поражаемость их навесным огнём», — до тех пор представляются случаи, при которых броневая башня (если угодно, faute de mieux) является установкой для орудия наиболее выгодной в данное время как в боевом, так и денежном отношении.

Чтобы подтвердить высказанную нами мысль, приведём фактические данные, доставленные последними опытами над броневыми [2] установками в Бухаресте, а затем, чтобы выяснить её, укажем те условия, при которых броневое закрытие не только желательно применить, но и возможно выполнить с пользою для обороны.

В интересах разъяснения вопроса о пригодности броневых установок орудий для крепостей весьма полезно прежде всего отдать себе отчёт о верности тех данных, которые сообщаются о броне в иностранной печати и которые поневоле интересуют русских военных читателей и тем более принимаются ими к сведению, что броневое дело по преимуществу росло и развивалось за границей: в Германии, Англии и Франции.

Опыты, произведенные в минувшем декабре в Бухаресте, — опыты серьёзные и, по условиям их обстановки, единственные в своём роде. Результаты их способны затронуть не только принципиальную сторону вопроса о броне, но, благодаря конкурсу двух известных в Европе фирм: Грюзона и Сен-Шамон, коснуться авторского самолюбия их, отнять многомиллионный заказ у одной и вручить его другой фирме и, наконец, в известной мере скомпрометировать побеждённую, вместе затронуть и интересы национальной индустрии тех государств, которым эти фирмы принадлежат.

Сколько, таким образом, материала для сравнения и суждений и сколько поводов для суждений пристрастных.

Перед нами целая серия самостоятельных брошюр и отдельных оттисков газетных и журнальных статей, трактующих об опытах в Бухаресте.

Два-три извлечения совершенно достаточны для того, чтобы характеризовать возбуждённую бухарестскими опытами журнальную полемику.

Начнём с выдержек из немецких изданий {2}.

1) Die Schiessversuche in Bucarest, von v. Wn. (из мартовской книжки журнала Internationale Revue über gesammten Armeen und Flotten за 1886 г.).

«Нам представляется большим преимуществом германской системы то обстоятельство, что несмотря на ограниченность вспомогательных средств, меткость стрельбы из орудий, установленных в куполе, была по меньшей мере такой же, как и для французской системы» (стр. 5), и далее, после характеристики заключительной стрельбы обеих башен (5-го и 8-го января), говорится: «в обеих [3] башнях не обнаружено было никаких повреждений, и стрельба оказалась хорошею».

2) DeutscheHeeres-Zeitung от 3-го февраля 1886 г. (die Schiessversuche in Bucarest. v. L.).

«Обстреливание амбразур обеих установок показало, что считавшаяся до опыта весьма слабою конструкция амбразур в немецком куполе оказалась гораздо лучшею, чем во французской башне».

«Постановка орудий в башне после их обстреливания заняла в немецком куполе около одного дня времени и не представила никаких затруднений; во французской же башне на то же потребовалось около двух суток».

3) Norddeutsche Allgemeine-Zeitung от 13-го февраля 1886 г.

«Бухарестские опыты выяснили также, что для орудий обеих систем броневых башен получены были превосходные результаты стрельбы, и с очевидностью показали, что в этом отношении стрельба из орудий, устанавливаемых в башнях, ни в каком отношении не уступает стрельбе с открытых батарей».

Далее, как резюме статьи: «Таким образом, в то время, как германский купол выдержал несравненно сильнейшее обстреливание и во всё время атаки функционировал без малейших затруднений, — французская башня была столь быстро бреширована, что по этой причине даже и достоинства внутреннего механизма её становятся не более как иллюзией. Немецкий купол — инструмент боевой в полном значении этого слова, чего нельзя сказать о французской башне уже по слабости её брони, а также по многим другим причинам, изъяснение которых вышло бы за пределы настоящей статьи».

Ergo — победа на опытах в Бухаресте осталась за германской системой, прекрасной во всех отношениях.

Обратимся теперь к французским изданиям.

1) Indépendance roumaine от 10-го января (газета, издающаяся в Бухаресте).

«В настоящее время не только внутренний механизм французской башни признан всеми за лучший, но также и внешняя броня башни, так что после некоторых изменений этот боевой аппарат будет отвечать всем желаниям комиссии и удовлетворит всем её требованиям».

2) Cupoles cuirassées. Renseignements sur les essais comparatifs faits à Bucarest en décembre 1885. St.-Pétersbourg. 1886.

«Сравнительные опыты стрельбы по броневым башням Сен-Шамон [4] и Грюзона окончены. Механизм французской башни остался безусловно нетронутым, а меткость стрельбы её орудий оказалась одинаковою как до, так и после атаки. Башня Грюзона была расстроена от собственных выстрелов; поломанные болты и гайки осыпали внутренность её и не позволяли оставаться в башне во время обстреливания.

После атаки стрельба из орудий германского купола потеряла в меткости и не представилось возможным регулировать её».

Ergo — победа на опытах в Бухаресте оказалась за французской системой, прекрасной во всех отношениях.

«Между двумя крайностями надо искать истину в середине», — и действительный результат испытания броневых башен в Бухаресте, скажем от себя, заключался в том, что обе системы их, как французская, так и немецкая, показали себя неудовлетворительными во всех отношениях за малыми исключениями.

В подтверждение справедливости нашего вывода обращаемся к фактам, которых мы были свидетелем и которые считаем долгом привести теперь же, чтобы своевременно дать читателям нашего военного журнала достаточно материала для заключений.

Устройство испытанных в Бухаресте башен разнилось как по идее, так и в деталях {3}. Броня французской башни представляла железный цилиндр в 18 дм. толщины (диаметр 4,8 м, высота 0,9 м) с плоскою покрышкой в 8 дм. толщины, скреплённой с цилиндром 36-ю болтами. Ни подкладок, ни крепительных болтов в броне не имелось.

Броня в немецком куполе имела форму сферического сегмента (диаметр 6 м, высота 1,0 м) и частью состояла из плит железных (амбразурная и соседние), частью сталежелезных, в 8 дм. толщины.

Сопротивление брони французской башни основывалось на толщине её (с дистанции в 1000 м углубление стальных снарядов 15-см пушек не могло быть более 8 дм.), тогда как в бронекуполе, благодаря его форме, металл брони только частью и участвовал в сопротивлении, так как большая часть живой силы ударов, которые могли быть только косыми, должна была тратиться на отражение снарядов и разбитие их в куски. [5]

Во французской башне помещались две пушки системы де-Банжа 155-мм калибра на особом лафете, снабжённом гидравлическими аккумуляторами, помощью которых производилось придавание орудиям углов возвышения, уменьшение отката и подъём всей башни кверху в случае надобности. Уменьшению отката, а затем автоматическому накатыванию орудий способствовали также пружины Бельвиля. В общем, лафет во французской башне был совершенно независим от броневого закрытия.

Напротив того, в немецком куполе, заключавшем две пушки Круппа (скр. кольцами) 150-мм калибра, откат орудий был устранён совсем и сам купол, в целом своём, служил орудиям как бы лафетом. Здесь орудия имели особые цапфы у дульной части, вращающиеся в подшипниках, скреплённых с подкладкой брони у щёк минимальных амбразур; настоящие цапфы орудий оставались свободными, а казённые части орудий упирались в особые подпорные металлические дуги (имеющие центром центр амбразурных цапф), которые в верхней части соединялись с подкладкой брони, а в нижней были вкреплены в массивную чугунную коробку. Эта последняя опиралась в центре своём (и всей установки) на полушаровую головку вертикальной короткой стальной оси, ввинченной в подушку, вкреплённую в пол купольного каземата.

Четыре буфера (устройством напоминающих вагонные буфера), прочно соединённые с броневым куполом и посаженные на катки, бегущие при вращении башни по кольцевому рельсу, вделанному в стену каземата, уравновешивали купол, который однако большею частью своего груза покоился на вышеупомянутой центральной стальной оси.

Удар, происходящий при отдаче, передавался непосредственно от орудия на подпорные дуги, а через их посредство всему куполу, который приходил оттого в качание, поддерживаемый буферами. Вертикальная ось всей установки в это время описывает коническую поверхность с вершиной в точке опоры купола на его ось.

Таким образом удар отдачи поглощался всею массой купола и, совершив несколько качаний, последний скоро приходил в равновесие. Вращение обеих установок производилось людьми помощью зубчатой передачи.

Прицеливание для немецкого купола могло быть прямым, так как в броне его имелось отверстие, через которое наводчик просовывает голову. У края отверстия помещался целик, а впереди, на поверхности купола, вкреплена была мушка; кроме того, являлась возможность [6] целить и не высовывая головы, сквозь прорезь в броне, сделанную в направлении прицельной линии, со стороны, противоположной амбразурам.

Во французской башне, кроме амбразурных, не было никаких других отверстий, и прямое прицеливание могло производиться разве только через канал орудий.

Наведение орудий в плоскость прицеливания в этой системе могло производиться только по азимутам, определяемым с наблюдательного поста по планшетам впередилежащей местности. Азимуты отсчитываются помощью указателей, соединённых с вращающейся частью установки, на градуированной круговой шкале, неподвижно вкреплённой в кольцевую стену каземата.

Подобное же приспособление имелось, впрочем, также и для немецкого купола, но им не пользовались. Воспламенение запалов производилось в немецком куполе дёрганьем шнура по команде, во французском же — помощью электрического тока, замыкаемого автоматически при вращении башни в момент, когда ось орудий проходит через плоскость прицеливания.

Обе вращающиеся установки были окружены броневым неподвижным кольцом из закалённого чугуна, прикрытого бруствером из бетона около 3 м толщины, в свою очередь защищённого бруствером обыкновенным, толщиною около 5-ти метров.

Не имея возможности вдаваться в более подробное описание устройства башен, мы указали лишь на характерные особенности обеих испытанных систем броневых установок.

На полигоне Котрочени, близ Бухареста, обе башни были установлены (за малыми отступлениями) в том виде, как бы должны были они находиться на крепостных верках, т. е. были собраны вполне до мельчайших деталей своего устройства и установлены на соответствующих казематах. Обращаем внимание на это обстоятельство, которое отличает бухарестские опыты от всех, произведенных до сих пор, а обстреливание башен с боевых дистанций и стрельба из орудий, установленных в башнях, до и после обстреливания придали опытам огромный интерес и результатам их решающее значение.

Не следуя хронологическому порядку испытаний, мы приведём их вкратце и в группировке по характеру испытаний, более удобной для общего обозрения.

1) Стрельба по броневому закрытию.

Дистанция 1.000 м. Батарею атаки составляют сначала (до 30-ти попаданий) три осадных [7] пушки (две Круппа, 15-см калибра, и одна де-Банжа, 155-мм калибра), а затем одна пушка Круппа. Снаряды с заводов Круппа и Сен-Шамон, полные, из стали, кованые и закалённые, длиною в три калибра. Вес снарядов: французских — 40,9 кг, Круппа — 39 кг. Вес заряда 9 кг. Живая сила удара около 2 тм/см² поперечного сечения снаряда, что соответствует углублению снаряда в железо до 20 сантиметров. По телефону сообщалось на батарею о результатах каждого выстрела.

a) Французская башня. Из числа 94-х выпущенных снарядов в броню попадают 63 (не считая рикошетов), итого 67%. В месте наибольшей группировки снарядов, на площади 1 кв. метра насчитано 41 попадание. Большинство ударов — косые, образующие лоткообразные выбоины в металле на глубину от 5 до 10 см. Нормальные удары (таких весьма много) делают углубление от 14 до 22 см.

Залповые удары производят макимум эффекта в случае удачной группировки снарядов и одновременного их попадания. Так, залп, составлявший 40, 41 и 42 выстрелы, срывает от верхнего края брони кусок пудов в 40—50 весом и обнажает крышку башни. Получившееся повреждение представляет тогда наиболее опасный пункт закрытия, несмотря на то, что в другом месте 16 ударов (все косые) произвели общую рытвину в металле площадью до 0,5 кв. м., однако без трещин и наибольшей глубиной не более 10 см, почему в ней остаётся ещё слой нетронутого металла в 35 см, тогда как в первом случае от крышки до внутренней поверхности брони оставалось всего от 18 до 22 см.

Несмотря на то, после 30-ти попаданий, продолжая стрельбу с целью брешировать броню, изменяют, по решению комиссии, меридиан прицеливания и прочерчивают его на месте вышеупомянутых 16 попаданий. Стрельбу ведёт только одно орудие, тем не менее (невозможность поражать залповыми ударами) уже 59-е попадание, по общему счёту, раскалывает броню насквозь сверху почти донизу, а следующими четырьмя ударами, с необычайной точностью поражавших броню или в самую трещину, или вблизи неё, броня доведена до состояния, при котором следующий удачно попавший снаряд без труда проник бы внутрь башни (всего 5 см растрескавшегося металла). Внутрь башни свисает большой кусок брони; крышка приподнята на 1,5 см. Восемь болтов, крепящих её, выбиты вон; несколько других поломаны. В одном месте, близ свесившегося внутрь башни [8] куска, просвет около одного квадр. дециметра. Наконец, и покрышка повреждена на столько, что часть её вдавлена внутрь.

Таким образом, констатирован был факт бреширования брони французского купола максимум 63-мя рассеенными ударами стальных снарядов орудий Круппа и де-Банжа с боевой дистанции 1.000 м.

Если, с одной стороны, условия обстреливания были и тяжелы для брони, как-то: 1) дистанция в 1.000 м или 500 саж. — отвечает 2-й артиллерийской позиции. Пока перейдёт к ней противник, осада продлится не малое время и, кроме того, вооружение батарей на такой дистанции орудиями 6-дм. калибра весом около 200 пуд., а с лафетом до 300 пудов, и притом под огнём со стороны обороны, будет делом далеко не лёгким; стрельбою же по железной броне (мягкий металл) с больших дистанций (800—1.000 [саж.]) едва ли возможно будет достичь тех же результатов в виду значительного ослабления силы удара и уменьшения вероятности попадания; 2) стрельба полигонная по действительности далеко превосходит боевую стрельбу. На полигоне Катрочени результаты каждого выстрела были в точности известны на осадной батарее, и башня, не будучи маскирована, хорошо была видна издали и имела флагшток в центре покрышки.

Зато с другой стороны: 1) вероятные отклонения для любой дистанции не исключают возможности столь благоприятной группировки снарядов, что те же результаты могли бы быть достигнуты и быстрее, чем 63-мя попаданиями; 2) это и было бы так и на опытах в Бухаресте, если бы не изменён был меридиан прицеливания при брешировании башни; 3) наиболее опасными для всякой брони являются удары залповые — стрельба сосредоточенная; против каждой башни на два орудия, вступающих в борьбу с артиллерией атаки, могут (и должны) быть выставлены четыре-шесть орудий; на опытах же в Бухаресте большая часть выстрелов (и ударов) произведена была только одним орудием (Круппа); наконец 4) опыты в Бухаресте с достаточной ясностью показали, как и следовало ожидать, что раз какими бы то ни было средствами дистанция определена точно, а башня видима или по крайней мере известно устройство её и место расположения, в расчёте на одни вероятные отклонения при стрельбе из таких орудий, каковы пушки де-Банжа и Круппа, можно достигнуть прекрасных результатов и не следя за падением снарядов {4}. [9]

Приведённых данных опыта и указанных выше условий испытания, полагаем, совершенно достаточно для того, чтобы признать полную неудовлетворительность броневого закрытия французской башни. Следует указать однако на тот весьма важный факт, что во внутреннем механизме башни не замечено было никаких повреждений, не выпало ни одной гайки или заклёпки, и многие из присутствовавших офицеров совершенно безопасно для себя испытывали ощущение находиться в самой башне во время её обстреливания.

b) Броня германского купола.

Из 135 выпущенных снарядов непосредственно попадают в купол 63, т. е. 46,6% при условиях стрельбы почти одинаковых, как и для французской башни, и, несомненно, меньший процент попаданий в данном случае следует отнести к преимуществам немецкой (купольной) системы собственно броневого закрытия.

Во-первых, площадь проекции цели, представляемой французской башней, равнялась 4,52 м², немецкого купола — только 3,5 м², несмотря на диаметр его (6 м), больший диаметра башни (4,8 м), а во-вторых цель, благодаря её купольной форме, была в данном случае не столь отчётливо видима и труднее уловима.

Целью служила сталежелезная часть купола. Имея толщину в 20 см, броня состояла из наружного слоя твёрдой стали в 7 см, среднего слоя мягкой стали в 3 см и внутреннего железного слоя в 10 см толщины. Слои не обнаружили никакой сварки. Первые 30 попаданий, из коих шесть, почти одно в одном, легли на шов между двумя плитами, не причинили броне опасных повреждений, за исключением многочисленных трещин в верхнем стальном слое и трещины сквозной у верхнего края поражённой плиты. Зато невыгоды связи брони с лафетом и давно признанные невыгоды креплёных бронёй стали обнаруживаться уже по третьему залпу, когда лопнул один из толстых крюков, вкреплённых в потолок купола, и обрушилась подушка с цепью, служащая для смены орудий; лопнул от сотрясения один из рычагов при буферах; ломались маленькие болтики; лопнуло на три части одно из зубчатых колёс в вороте, служащем для вращения башни, и наконец (по 26-му попаданию) срезан и упал внутрь большой крепительный болт около 15 см диаметром [10] с гайкой и шайбами, а все прочие видимые изнутри болты получили такие передвижения в стороны и внаружу, которые ясно говорили о срезе нарезов их. При дальнейшем обстреливании явления внутри башни продолжались те же, т. е. лопнул и другой крюк, сыпались гайки, перемещались друг в отношении друга броня и упорные дуги (броня то напирала вплотную на верхние кромки дуг, то приподнималась на 2—5 мм, отскочил указатель делений на кольцевой дуге, наконец мелкие осколки снарядов и плиты, также куски разбитого бетона падали внутрь башни как через отверстие для наводчика, так и сквозь ничем не закрытую щель куполом и чугунным кольцом. Что касается до внешнего эффекта обстреливания, то части стали между трещинами выбивались снарядами с мест, средний слой стали обнаружился по площади до 1,5 м²; скоро и он был разбит и частью снесён, и снаряды били по железу, причём два из них (56-й и 58-й удары), попав в одно и то же место, углубились в металл на столько, что под выбоиной не оставалось более 5 см металла, который, надо полагать, был вогнут внутрь, хотя обнаружить этого не было возможности благодаря кессону из листового железа, находящемуся в этом месте под куполом. Трещины в стали распространились по обеим поражённым плитам, и нижние края плит местами были разбиты. Тем не менее наиболее опасным пунктом брони представлялось только место попадания двух вышеупомянутых снарядов, которое допускало полоную возможность для третьего снаряда, попавшего в то же место (вероятность довольно большая при той меткости, какую имела стрельба: из 63 — 51 снаряд на площади одного м²), пробить броню насквозь. Следующие пять попаданий, к сожалению, легли в других местах, а затем стрельба была прекращена по недостатку снарядов.

Несмотря на то, указанные повреждения собственно в броне немецкого купола, особенно для очевидца, не могли идти в сравнение с теми, которые были нанесены таким же числом случайных ударов (63) в броне французской и, во всяком случае, купольная форма броневого закрытия выказала все свои преимущества перед цилиндрической. К сожалению, металл обеих броней был различен (железо и сталежелезо) и сравнения полного, помимо формы, провести нельзя {5}. [11]

Выгоды купольной формы броневого закрытия ясны a priori, так как при ней невозможны углы встреч больше 25—30°, и снаряд ударяет в броню только силою меньшей из составляющих несомой им живой силы по направлению касательной к траектории, почему и броню можно делать соответственно тоньше, т. е. легче, хотя едва ли дешевле, благодаря трудности выделки плит сферической формы. Опыты в Бухаресте подтвердили как нельзялучше достоинства купольной формы брони и не только при стрельбе по куполу, но и по чугунному броневому кольцу. Снаряды в большинстве бились в дребезги, а некоторые, отражаясь, падали за куполом и в стороне на 200—1000 метров. Пока броня не изрыта, и снаряд не может хватить металла остриём — выбоины, производимые им как в стали, так и железе, ничтожны: это лотки сантиметров 20—30 длиною и 1—2 см глубиной в стали и несколько более в железе. Большинство следов, оставляемых при этом снарядами, двойные: от головы и от задней части снаряда (медные пояски в большинстве случаев оказывались сорванными).

Тем не менее и за купольной формой брони имеется огромный недостаток, по крайней мере в данное время, пока техника не в состоянии ещё устранить его.

Цельного купола из одной массы металла (пока) приготовить нельзя. В 1882 г. в Кумерсдорфе купольная броня была даже вполне составною: из четырёх слоёв железа, по пяти и четыре сантиметра и, в каждом слое, из 10 частей. В Бухаресте купол состоял только из семи частей — это уже большой успех. Однако, изготовление даже и этих частей в форме обрезанных секторов сферического сегмента представило большие затруднения, и завод Dillinger вместо круглой центральной плиты (проектной) поставил шестигранную, что невыгодно отзывается на устойчивости и связи плит, но обрезка плит по кругу потребовала бы несоразмерных расходов.

При таких условиях купол требует подкладки и крепления болтами, невыгоды которых, выясненные давно, только сугубо подтвердились и в Кумерсдорфе, и в Бухаресте.

В этом отношении все преимущества остаются на стороне брони башни французской системы.

В итоге: обе системы броневых закрытий показали себя [12] не удовлетворяющими наиболее существенным требованиям: одна не проявила достаточного сопротивления брешированию, другая — расстройству внутреннего механизма, излому и вбрасыванию гаек, болтов и осколков внутрь.

2) Стрельба по чугунному броневому неподвижному кольцу.

В 50 м дистанции (во избежание лишней траты снарядов) одно орудие Круппа и одно — де-Банжа поставлены были на барбеты около 0,7 м высоты. В бетонных брустверах около 3 м толщиной, прикрывавших переднюю броню, необходимо было пробить борозды соответствующей ширины и глубины.

Бетон в бруствере французской башни едва простоял 15 дней, как был схвачен морозом и потому не мог достичь желаемой крепости. В бруствере немецкого купола бетон, приготовленный раньше, успел в известной мере окрепнуть.

По бетону стреляли чугунными бомбами весом 31,5 кг; разрывной заряд 1,25 кг; по закалённому чугуну — стальными гранатами Круппа, вес 39 кг; разрывной заряд — 0,78 кг. Пушечный заряд уменьшен соответственно дистанции в 1000 м для получения отвечающей ей силы удара.

6 снарядов пробили требуемую борозду в бетоне французской башни, который действительно был плохо схвачен, так как гравий целиком вылущивался из связующего его раствора.

Более прочный бетон на немецкой установке потребовал уже 14 ударов. Действия некоторых из них были поразительно ничтожны, удлиняя борозду едва на 10—25 см.

Тем не менее, для получения удачных попаданий в чугун пришлось ещё ломами и кирками углубить и расчистить борозду.

Атакованная плита из закалённого чугуна французской фабрикации (Сен-Шамон) после полученных ею девяти ударов дала лишь волосяные трещины и лёгкие лоткообразные вплющения металла в местах попадания.

Плита из закалённого чугуна Грюзона, несмотря на имеющиеся в ней контрфорсы, по третьему удару дала уже в нижней своей части рваную выбоину, отколы и трещины, проникающие внутрь. Пятый удар расколол плиту пополам сверху донизу, отколол и бросил внутрь массивное ушко, служившее для постановки плит на место; шестой удар серьёзно повредил поверхность плиты снаружи, отколол от внутренней поверхности её большой кусок чугуна и с силой бросил его на пол башни.

Таким образом чугунное кольцо было окончательно брешировано [13] 6-м ударом и показало себя далеко ниже чугунного кольца французской системы. Многие в этом обстоятельстве увидели преимущества французского чугуна перед прославленным закалённым чугуном Грюзона.

Это несправедливо потому, что вся разница в поражениях зависела в данном случае от формы внешней поверхности плит, которая во французской системе была сильно наклонна и не допускала снарядам бить плиту остриём, и на столько выпукла в плите Грюзона, что получались возможными для неё даже нормальные удары. Разница в профилях плит была в такой мере значительна, что по сравнению с нею разница в наклоне (на 2°) в линиях прицеливания по французскому (+42') и по немецкому (-1°22') передовому кольцу здесь не могла иметь серьёзного значения.

Трудно, конечно, предвидеть, сколько бы потребовалось снарядов для того, чтобы произвести то же разрушение в чугунном неподвижном кольце с боевых дистанций.

Надо полагать, что разрушение броневого закрытия с боевых дистанций через передовой бруствер будет крайне затруднительно: 1) предварительно необходимо достичь бетона, прорыв борозду в песчаном бруствере, что достигается с трудом, благодаря засыпанию последующим взрывом воронки предыдущего. 2) Необходимо удалить бетон — материал в данном случае незаменимый (легче разбить и снять той же толщины слой гранита, по Бриальмону). 3) По песку и бетону надо действовать разрывными бомбами, по чугуну — стальными гранатами. Определить с большого расстояния момент перемены снарядов трудно, а между тем бомба не действительна против чугуна, а броневая граната производит весьма слабый эффект на бетон. 4) На опытах борозду расчищали кирками после каждого выстрела, так как каждый кусок бетона, лежащий в борозде, каждая выдающаяся неровность в стенках борозды способствовали преждевременному разрыву бомб и уклоняли в стороны броневые гранаты, почему эффект тех и других ослаблялся в весьма значительной мере.

Во вяком случае приведенные доводы не исключают и не оправдывают неудовлетворительности формы внешней поверхности неподвижного кольца в куполе Шумана-Грюзона, испытанном в Бухаресте.

3) Стрельба по амбразурным частям броневого закрытия.

Условия стрельбы те же, что и в предшествующем пункте. Снаряды броневые. Цель стрельбы — определить, в какой мере заранее намеченные и кажущиеся опасными пункты попаданий снарядов вблизи [14] амбразур действительно опасны. Орудия заменены у французов деревянными болванками, у немцев — чугунными.

Первый из четырёх выпущенных снарядов по французской башне попадает на 22 см вправо от края левой амбразуры, углубляется на 16 см и, сорвав край амбразуры, разбивает вдребезги деревянную болванку, делает выбоину в противоположной щеке и отражается, целым, назад. Повреждённый край амбразуры на 5 см сузил просвет её.

Прочие удары не наносят серьёзных повреждений. Размеры амбразуры: ширина до 30 см, высота около 45.

В немецком куполе местами зазор между телом орудия (и его кольцом) и щеками амбразуры не более 1 см. Амбразура имеет эллиптическую форму с диаметрами около 25 и 45 см. Уменьшение площади наружного очертания амбразуры достигнуто выпуклостями в плитах, выкованными в металле. Один из семи ударов направлен также в точку, отстоящую на 22 см от края левой амбразуры; снаряд даёт лоткообразный след и, отразившись, вдавливает самый край амбразуры внутрь на глубину около 1 см, производя незначительную трещину. С первого взгляда повреждение казалось ничтожным, и опасный характер его обнаружился лишь впоследствии, при замене болванок орудиями. Оказалось, что это ничтожное вдавливание не позволяло вставить орудие в амбразуру, и пришлось подпилить пилою часть металла, поместив для этого одного из рабочих снаружи, а другого внутри (возможно ли будет проделывать эту операцию в бою?).

Из прочих ударов четыре направлены были почти в одно и то же место около другого края той же амбразурной выпуклости. Наибольшее углубление — до 6 см. Снаряды били боком. Амбразура не пострадала, но большой крепительный болт (15 см диам.), находящийся между амбразурами, выбит целиком с места и брошен внутрь башни.

Позднее по амбразурам немецкого купола стреляли с дистанции в 1.000 м. Из пяти произведенных выстрелов все попали в купол, и № 3-й, ударив по краю ещё не повреждённой амбразуры, растреснул металл по его слоям, разбил чугунную болванку и нанёс повреждения внутри башни.

Таким образом, из полученных данных можно заключить, что удары по броне вблизи амбразурных отверстий опасны как в той, так и в другой системе броневого закрытия и, очевидно, не менее опасны для немецкой системы и её минимальной амбразуры (как [15] утверждают некоторые), так как даже ничтожные вдавливания её щёк заклинивают орудие.

Мы не видим потому ни в одной из систем особого преимущества перед другою и вообще считаем попадания в амбразурную часть броневого закрытия наиболее опасными для него, и демонтирование собственно орудия полагаем более вероятным для бронированного орудия, чем для действующего с открытой батареи.

Дело в том, что в любой системе броневого вращающегося закрытия орудие более или менее выступает за края амбразуры (в данном случае в куполе на 30 см, в башне — на 75 см). Когда орудие направлено против неприятеля, проекция цели, представляемая амбразурой, наибольшая, а орудием — наименьшая; но при вращении башни, желая скрыть амбразуру на время заряжания орудия, хотя и уменьшают проекцию цели, представляемой амбразурой, но вероятность подбить орудие от того не только не уменьшается, но ещё возрастает. Это потому, во-первых, что косой удар по тонким краям амбразуры (особенно для купола) ещё более опасен, чем прямой; во-вторых, орудие видимо сбоку почти на протяжении ¾ всего оборота башни, почему становятся крайне опасными не только снаряды, ложащиеся по меридиану прицеливания, но и всякий случайный удар в пределах вероятных отклонений; цель представляет собою тогда как бы полосу шириною в высоту амбразуры и длиною, равной диаметру башни.

Наконец, в-третьих, башенная установка будет поражаться в действительности с разных сторон, и вращение едва ли способно и в этом отношении уменьшить поражаемость амбразуры.

4) Обстреливание башни и купола навесным огнём.

Дистанция 2.500 м. Орудия: 21-см стальные мортиры Круппа нового образца, установленные на небольшой металлической платформе. (Вес орудия 1.129 кг, станка — 950 кг, платформы — 2.100 кг, принадлежностей установки и перевозки — 1.345 кг или всего 5.495 кг). Чугунные бомбы весом 91 кг, длиной 3 клб. Стальные бомбы тогоже веса, длиною 3½ клб. Разрывной заряд последних 11,5 кг пороха. Пушечный заряд до 3,6 кг. (Стреляли зарядом в 3 кг.) По французской башне выпущено 70 бомб (не снаряжённых) и по немецкому куполу — 95, но, к сожалению, ни одна из них не достигла цели, т. е. не ударила по броневому закрытию, хотя многие попадали в бруствера башен, а частью и их кирпичную кладку. [16]

В общем снаряды группировались не дурно, и были места, в которых до 16 воронок могли перекрывать друг друга, и если бы предположить бомбы снаряжёнными или вместо них шрапнели, то для очевидцев этой стрельбы казалось весьма наглядным представление о том, насколько в тяжком положении были бы открыто стоящие орудия на местах расположения башен; орудия эти, если и не были бы подбиты сами, то, несомненно, потеряли бы массу прислуги.

Само собою разумеется, мортиру, стреляющую под углом возвышения к 50°, нельзя сравнивать с орудием, действующим прицельно, и можно быть вполне удовлетворённым действием навесного огня и рассчитывать на него, зная дистанцию и общее направление стрельбы. Вышеуказанные 165 бомб засыпали площадь, не большую площади неболышого форта, и, очевидно, что всякий форт, который имеет на валах своих открытое вооружение тяжелыми орудиями (15-см или 6-дм., 8-дм. и пр. пушками), будет без труда приведен к молчанию. Не достигнув прямой своей цели, произведенная на полигоне Котрочени навесная стрельба, красноречиво напомнив присутствующим о вышеуказанном обстоятельстве, была отчасти и не напрасною {6}, хотя сама по себе и оставляла желать большей меткости стрельбы из мортир, далеко не соответствовавшей табличным данным 21-см мортиры Круппа. Многие винят в том румынских артиллеристов, которые, будто бы, не умели обращаться с орудием. Но обвинение это неосновательно, во-первых, потому, что наводчики румынской артиллерии отличаются своим искусством, а, во-вторых, артиллеристы Круппа были тут же при орудиях и направляли стрельбу.

По мнению других, к которому присоединяемся и мы, непопадание в ничтожную цель, представляемую башнями (площадь французской — около 4 кв. сажен, площадь немецкой — около 6 кв. сажен) было просто случайностью, не удивительною для навесного огня вообще и тем более вероятною, что стрельба продолжалась четыре дня.

Несколько стальных бомб было выпущено снаряжёных. Углубление стальных бомб в местный грунт достигало 4-х метров (чугунных только 2½), и заряд в 11,5 кг оказался настолько слабым, что действие разрыва едва входило за пределы камуфлета.

Однако можно ли было ожидать серьёзных повреждений в 20-см [17] железной покрышке французской башни и броне немецкого купола от удара 21-см бомб? Даже с дистанции в 2,500 м сила удара их не превосходила 120 тм или на кв. сантиметр поперечного сечения снаряда приходилось не более ¹/₃ тм, что по формуле Круппа дает для сплошных снарядов проникание в железо всего в 3—4 см. Эффект взрыва бомбы мог усилить действие её удара, но на опытах стреляли бомбами не снаряжёнными. Во всяком случае, однако, можно было ожидать какого-либо влияния ударов на внутренний механизм башен, особенно для немецкого купола.

Предполагалось (в программе испытаний) взорвать на башнях заряды динамита или пироксилина. В виду того, что 5-калиберные стальные бомбы-торпедо для 21-см бронзовой мортиры уже приняты в германской артиллерии (заряд 39 кг влажнаго пироксилина), весьма интересно было бы проследить за эффектом взрыва соответствующего заряда на куполе и башне, но, к сожалению, по настоянию г. Бриальмона, считавшаго подобный опыт далёким от условий действительной, боевой, обстановки, от выполнения этого пункта програмы в Бухаресте отказались.

5) Стрельба из орудий, установленных в башне и куполе.

Стрельба производилась до и после обстредивания брони башен, с целью судить о влиянии нанесённых им повреждений на меткость стрельбы из орудий, в них установленных. Стрельба была то медленною, то скорою, т. е. с вращением башен и заряжанием в период времени, потребного на полный оборот. Орудия каждой башни действовали поодиночке и залпом. Кроме того, стреляли по мишени, произвольно показанной на местности, с указанием лишь дистанции и, кроме того, давали еще по несколько залпов после каждаго обстреливания башен. В сумме из французской башни сделано за всё время опытов около 140 выстрелов, из немецкой — около 150. Мишени (брусчатые) находились на дистанции 2,500 м и имели в ширину 8 м, в высоту 6 м., что составляло площадь, далеко (почти вчетверо) превосходящую табличную площадь рассеивания, отвечающую для данной дистанции употреблённым зарядам как для пушки Круппа, так и де-Банжа.

Мы не имеем под рукою точных табличных данныхъ для 15-см стальной скрепленной кольцами пушки Круппа новаго образца, но полагаем, что они мало отличаются от нижеприводимых данных 155-мм осадной пушки системы де-Банжа, показанных для дистанций, на которые пришлось стрелять при опытах. [18]

В нижеследующей таблице сведены данные, доставленные стрельбою из башен на опытном поле Котрочени и взятые из официального резюме комиссии. (Таблицы см. стр. 20-ю и 21-ю.)

Кроме того, после того, как каждая из башен получила по 30 ударов, с целью судить, возможно ли было после нанесённых башням повреждений действовать из орудий их, из французской башни дано было (по мишени на дистанции в 2,500 м) три залпа:

                  Высота.         Стороны.        Дальность.
          1-й     +0,17 м         -5,00 м          +30 м
          2-й     -0,5О м         -4,50 м          +25 м
          3-й     +1,72 м         -0,00 м          +50 м
          4-й     +0,50 м         -3,00 м          +37 м (Попал в мишень).
          5-й     +1,15 м         -6,00 м          +45 м
                                                         (Один отказ).

Из немецкого купола дано было (на ту же дистанцию) также три залпа:

                  Высота.         Стороны.        Дальность.
          1-й     -2,35 м         -0,75 м           +8 м (Попал в мишень).
          2-й     +1,72 м         -5,00 м          +50 м
          3-й     +2,65 м         -5,50 м          +60 м
          4-й     +6,43 м         -3,00 м         +100 м
          5-й     -3,94 м         -5,00 м          +10 м
          6-й     -5,36 м         -6,00 м          -25 м

Действие из обеих установок оказалось вполне возможным и механизмы их функционировали хорошо, за исключением обнаружившейся невозможности вращать немецкий купол (благодаря вышеупомянутому излому зубчатаго колеса) иначе, как только толкая его вручную. При втором залпе, от сотрясения купола, из растреснутой части брони его выскочил кусок стали до пяти фунтов весом.

Во французской башне никаких перемен не замечено.

Приведенные данные дают прекрасную картину, характеризующую [19] как условия действий из орудий обеих броневых установок, так особенно влияние системы устройства последних и повреждений, полученных ими, на меткость стрельбы из орудий башни и купола.

В этом отношении опыты в Бухаресте дают особенно ценный материал и впервые выдвигают в общем вопросе о броневых установках орудий вопрос о влиянии таких установок на меткость стрельбы {7}.

Рассматривая цифры средних отклонений до обстреливания башен и сравнивая их с табличными данными 155-мм пушки де-Банжа, не трудно видеть: 1) что меткость стрельбы оказалась против табличной (с открытой батареи) в значительной мере уменьшившейся (площади рассеивания увеличились в четыре раза). Кроме того: a) стрельба отличается произвольною неправильностью вообще (особенно для французской установки) и b) для немецкой установки меткость значительно ниже при стрельбе залпами, чем при стрельбе одиночной и при зарядах французского пороха вместо призматического шоколадного.

2) После тех повреждений брони и механизма, какие получила немецкая установка, стрельба из её орудий оказалась худшею не только по сравнению с данными таблиц, но, что особенно важно в данном случае, ухудшилась и по сравнению со стрельбою до обстреливания башен.

Что касается до стрельбы после бреширования брони французской башни, то, отличаясь тою же неправильностью, она хотя и была далеко ниже по меткости по сравнению с данными таблиц для 155-мм пушек де-Банжа, но по сравнению со стрельбою до бреширования башни в общем она не изменилась.

Можно ли, вообще говоря, считать стрельбу орудий с броневых установок на полигоне Котрочени достаточно удовлетворительною для лучших орудий современной нам осадной и крепостной артиллерии? — вопрос один, на который может ответить только опытный артиллерист, но на сколько броневые установки систем Шумана и Мужена сами по себе и наносимые им повреждения от собственных и чужих выстрелов влияли на меткость стрельбы из этих орудий? — это вопрос другой, ответь на который находим в данных приведенной таблицы.

[20—21]

[22]

Удары по броневому закрытию не ухудшают стрельбы орудий, поставленных в башне и на лафете системы Мужена, испытанном в Бухаресте, и портят стрельбу орудий, поставленных на испытанном там же броневом лафете Шумана, и, во всякомъ случае, как для той, так и для другой установки результаты стрельбы оказались далеко ниже ожидаемых.

В чём же могут лежать причины изменений в меткости? Попробуем указать на те из них, которые прежде всего бросаются в глаза, так как существование других может быть обнаружено только строгим изучением изменений, обнаруженных в механизмах.

Французская броневая башня: 1) до обстреливания. Увеличение всех отклонений в данном случае может быть объяснено: а) перемещением электрических контактов, вызываемым ударами, происходящими при вращении башни, в момент прикосновения их, почему выстрел происходит при разном положении оси орудия; б) выстрел происходит всегда при вращении башни и орудия, почему ось орудия меняла своё положение в период нахождения снаряда в канале. Обе указанные причины не постоянны, так как зависят от скорости вращения; в) залпы фактически были не одновременны, хотя воспламенение производилось и электричеством (иногда ничтожная разница замечалась даже и на слух), ибо взрыв запалов производится двойным замыканием цепи, во-первых, рукою (в ключе) и, во-вторых, автоматически в контактах при вращении башни, а контакты не одинаково меняли своё положение. Поэтому стенки одного из орудий (расстояние между осями около 1 метра) дрожали уже от выстрела соседнего в момент вылета запоздавшего снаряда, также как дрожала (судя по песку, насыпанному на покрышку и располагавшемуся по фигурам наподобие хладниевых) и вся башня. Причина эта также не постоянна. г) Сотрясение башни вследствие зубчатой передачи вращения. д) Большей частью своего груза установка покоилась на центральной оси; поэтому при неодновременном залпе одно из орудий, стреляющее раньше, могло обращать башню в свою сторону и тем вызывать ненормальное боковое отклонение снаряда запоздавшего орудия. е) Наконец, может быть и изменение в относительном положении станин лафета, а вместе и градуированных дуг, по которым придавались углы возвышения, могло быть также причиною ненормальных отклонений.

2) После обстреливания брони башни стрельба существенно [23] не ухудшилась, несомненно благодаря независимости лафета и орудий от броневаго закрытия, составляющего такими образом одно из преимуществ (даже главное) французской системы перед немецкою.

Немецкий купол: 1) до обстреливания (стрельбу с французским порохом не принимаем в расчёт) {10}.

Увеличение отклонений могло иметь причинами: а) главными: связь лафета с бронёю и прицельную линию, не связанную непосредственно с телом орудия.

Удар, происходящий при отдаче и способный ломать крюки, ввинченные в потолок купола, несомненно производил (что и наблюдалось) взаимное перемещение связанных между собою болтами составных частей установки и броневого покрытия и вызывал перемещение прицельной линии (на поверхности купола) относительно осей орудий {11}.

б) Качание купола в силу упругости буферных пружин. При неодновременном залпе из орудий (производимом дёрганьем шнуров по команде) одно из орудий должно было стрелять в тот момент, когда купол и орудие приходили уже в качание; при этом воображаемая вертикальная ось всей системы описывает коническую поверхность. Очевидно, запоздавший снаряд летел на произвол судьбы. Влияние названной причины обнаруживается и по таблице в относительно большей меткости стрельбы одиночной, по сравнению с залповой.

в) Неравномерное натяжение буферных пружин и ослабление некоторых из них, почему купол мог накреняться то на одну, то на другую сторону и вообще оси цапф орудий выходить из горизонтальнаго положения (наблюдалось внезапное постоянство отклонений отдельных выстрелов то вправо, то влево). [24]

2) После обстреливания купола обнаружившееся уменьшение в меткости стрельбы объясняется теми же причинами, кои были указаны выше, только влияние их должно было увеличиться и, действительно, увеличилось, благодаря потрясающему действию 63 ударов 15-см снарядов по броне. Броневые плиты изменяли своё положение после каждого удара; швы расходились до 30 мм и вновь сближались, и средняя из броневых плит то надавливала на подпорные дуги, то отставала от них. При последней стрельбе из купола явилась необходимость подвинчивать кольца, связующие казённую часть орудий с подпорными дугами, причем орудия (особенно правое) не могли быть прижаты вплотную к подпорной, дуге. Обстоятельства эти указывают на несомненные изменения и изменения неправильного и случайного характера, которые должны были происходить в относительном положении частей броневого лафета, осей его орудий и их цапф и прицельной линии и в них и должны лежать трудно устранимые причины малой меткости стрельбы до обстреливания и ухудшения её после него, также как в них должно заключаться и осуждение системы связи лафета с броневьм закрытием, и, в общем, системы Шумана, осуществлённой в куполе, испытанном в Бухаресте {12}.

Не берёмся судить здесь о том, в какой мере устранимы выше намеченные причины неправильного функционирования испытанных в Бухаресте броневых установок, но, полагаем, потребуется ещё много времени для самих строителей их не только на изучение, но затем и на предварительные и может быть много раз повторенные испытания изменённых ими башен, успех которых едва ли можно предвидеть. Итак нужны ещё опыты и опыты в будущем!

Основываясь на вышеизложенных фактических данных испытаний броневых вращающихся установок в Бухаресте, полагаем, мы не ошиблись в приведенном в начале статьи утверждении нашем о неудовлетворительности обеих систем их.

С наихудшей стороны показали себя: в системе Мужена (Сен-Шамон) — броня, в системе Шумана (Букау) — лафет.

По-видимому лучшей обеих испытанных была бы третья система, пока воображаемая нами, в которой осуществлялись бы хорошие стороны башни Мужена и купола Шумана и устранялись присущие им [25] недостатки. Именно: броня хорошего качества железа (или очень мягкой стали) купольной формы, подобной шумановской, но не креплённая, а следовательно приготовленная из одной массивной плиты, покоющаяся своими краями на кольцовой ферме, подобной имеющейся в башне Мужена; лафет, независимый от броневого закрытия; механизм простой, вращение не при помощи зубчатой передачи и не на центральной оси, амбразуры, хотя и минимальные, но не на столько, чтобы от ничтожных повреждений могло заклиниваться орудие (отверстие амбразуры может завешиваться верёвочным матом от проникания осколков); прицельная линия в прямой связи с телом орудия и постоянная возможность прямого (относительно безопасного для наводчика) прицеливания; наконец, купол только на одно орудие, а если и на два, то с осями, не паралельными и не для залпового огня, а второе орудие должно служить запасным {13}.

5) Стрельба по случайной цели произведена была для того, чтобы показать: 1) все действия, необходимые для наведения башенных орудий, и 2) время, потребное на это.

Цель обозначалась красным флагом.

Немецкий купол: указанная дистанция — 2040 м. Наведение орудий продолжалось 6 мин. 15 с. Три залпа даны были в течение следующих 7 мин. 35 с; три выстрела хороши были по дальности, но взяли в сторону. 1 выстрел дал 160 м перелёт, еще 1 — 220 м перелёта и наконец последний снаряд найден не был (большой перелёт).

Французская башня: указанная дистанция 2010 м. Наведение орудий продолжалось 14 мин. 50 с. (невозможность прямого прицеливания). 3 залпа даны в течение дальнейших 6 мин. 10 с. Хорошие по направлению, три выстрела дали однако 70 м, 130 м и 260 м перелёта, затем два с перелётом более чем в 500 м (не найдены) и один отказ.

Маленький опыт этот весьма характерен. Надо полагать, что открыто стоящее орудие справилось бы и скорее, и лучше с поставленной задачей.

6) Смена орудий. Снятие их и постановка на место.

Не вдаваясь в подробности необходимых при этом приёмов, укажем лишь на время, которое для того потребовалось (по официальным данным). [26]

Снятие орудий (перед брешированием брони). На снятие одного орудия во французской башне требовалось 4½ часа и 2½ часа для той же работы в немецком куполе.

Постановка орудий на место должна была бы потребовать, при неизменениях в механизмах башен, то же самое время, так как приёмы постановки те же, что и снятия, но следуют лишь в обратном порядке.

Постановка орудий на место (произведена после стрельбы по броням с целью их бреширования). Работали во французской башне: для одного орудия, с восьми часов утра до пяти вечера с полуторачасовым отдыхом, итого — 7½ часов времени. За прекращением работ (в шестом часу темнело) на другой день, для второго орудия, с восьми часов утра до четырёх часов дня, также с отдыхом в полтора часа, итого 6½ часов времени. Никаких поправок и починок не производилось, но увеличение времени объясняется необходимостью отчистить и смазать обледеневшие и поржавевшие части довольно сложных механизмов и гидравлических приспособлений.

В немецком куполе. Первое орудие с 10½ ч. утра до 4½ ч. пополудни (без отдыха) — итого 6 часов, и второе орудие — с 4½ ч. пополудни до семи вечера и на другой день — с семи часов до одиннадцати часов утра — всего 6½ часов. Столь значительное увеличение времени (работа спокойная, не под огнём), потребного на постановку орудий после обстреливания, несмотря на простоту механизма немецкой установки, объясняется поломами вспомогательных крюков, почему орудия поднимали домкратами, и необходимостью спилить небольшой кусок железа, вдавленный внутрь амбразуры.

В заключение этого беглого обзора опытов над броневыми установками в Бухаресте прибавим, что французская система требовала 21 чел. прислуги, немецкая — 16.

Французская броневая установка (весь металл) стоила около 235,000 фр., немецкая — около 185,000 марок; обе — без орудий.

Переходя к вопросу о применимости броневых закрытий, подобных испытанным в Бухаресте, на верках сухонутных крепостей, позволим себе высказать следующие мысли.

Едва ли найдётся в настоящее время кто-либо, который бы отрицал то тяжкое положение, в каком находятся открыто стоящие орудия и их прислуга на валгангах фортов при той действительности и меткости огня, какие получили современные орудия осадной артиллерии. Необходимо и своевременно прибегнуть поэтому к коренным мерам в области фортификации, способным доставить более обеспеченное положение [27] крепостной артиллерии на её боевых позициях. Вопрос о том, каковы должны быть эти меры, — вопрос насущный, требующий скорейшего разрешения. Если, как то многие утверждают (особенно заграницей), вопрос этот решается исключительно броневым закрытием, броневою установкою орудий на валах сухопутных верков, то от подобной установки естественно и необходимо требовать тогда:

1) Такого устройства, прежде всего, которое, доставляя орудию возможные удобства действия, не уменьшало бы и присущей ему меткости стрельбы. Подобное условие не требует никаких оговоров — говорит само за себя. (Башни, испытанные в Бухаресте, не отвечали ему).

2) Действительной защиты от прицельного и навесного поражения как орудия, так и его прислуги. Условие это общее для всякого рода брони, но в удовлетворении ему в той или иной мере главным образом и должны разниться броневые закрытия на суше от тех, давно практикуемых, какие устанавливаются на верках береговой обороны.

Борьбу артиллерии на суше характеризуют, во-первых, возможность наблюдения за падением снарядов, во-вторых, возможность продолжительного обстреливания, и притом не только прицельным, но и навесным огнём, в-третьих, сравнительно слабые калибры орудий и, наконец, в-четвёртых, возможность борьбы на близких дистанциях. Все указанные обстоятельства не имеют места в борьбе судовой артиллерии с орудиями береговой обороны. Так, время пребывания неприятельского судна (эскадры) под огнём береговых батарей крайне ограничено; судовые орудия посылают свои снаряды на ходу судна; стать на место и на близкую дистанцию препятствуют самодвижущиеся мины, минные и иные заграждения и прочие элементы минной береговой обороны, навесного огня с судов едва ли можно ожидать: отсюда — необходимость в дальнобойных и сильных орудиях, чтобы малую меткость стрельбы и невозможность дать большое число выстрелов искупить хотя бы одним или двумя, но сильными всеразрушающими ударами.

Поэтому при проектировании броневого закрытия для берегового верка, если таковое может ещё считаться целесообразным и не излишним в виду вышеуказанных условий береговой артиллерийской борьбы (скрывающиеся установки именно здесь были бы наиболее уместны), представляется возможность применить для брони любой металл (твёрдый или мягкий) и достаточно по-видимому ожидать от [28] брони сопротивления 2—3 попаданиям снарядов болышого калибра, близким друг другу. Определение абсолютного числа бреширующих ударов, во всяком случае, условно: почему два, три, а не четыре или пять, и можно ли довольствоваться бронёю, выдержавшей условленных три удара и брешируемой четвертым? Если однако сравнительно малая меткость судового огня и его непродолжительность дают некоторые основания подобной условности, то какие же основания могли руководить, например, австрийскою приёмною комиссией, когда при приёме заказанной для Кракова (у Грюзона) чугунной броневой башни, удовольствовались тем, что одна из плит этой башни выдержала 20 ударов 15-см осадной пушки {14}?

Между тем в борьбе осадных батарей с бронированным орудием, хотя мы, и то только пока, имеем дело с сравнительно меньшими калибрами (15-см, 17-см, 6-дм. и 8-дм. пушки) и малыми живыми силами ударов (до 2 тм на один кв. см поперечного сечения снаряда), зато удары эти метки, зато они могут быть часты и продолжительны до назойливости, огонь осадных батарей может быть залповый и сосредоточенный и искусно направляемый при помощи наблюдений с возвышенностей, вышек, воздушных шаров и пр., имеет массу шансов быстро достигать своей цели.

Если при таких условиях считается немыслимым иметь открытое вооружение в фортах, к тому же огромных мишенях и для дальнего навесного поражения, то броневое закрытие должно выдерживать этот продолжительный и меткий огонь далее, чем открыто стоящее орудие. (Системы броневого закрытия, испытанные в Бухаресте, также как грюзоновские башни, этому условию не удовлетворяют).

Весьма важно то обстоятельство, что окрыто стоящее орудие может быть приведено к молчанию (кратковременно или надолго) или подбитием самого орудия, его лафета и порчей платформы, или такими потерями в прислуге, которые не могут быть или совсем, или своевременно пополнены. В то же время открытая установка допускает прямое прицеливание и не затрудняет замену повреждённых частей установки или замену самого орудия. Поэтому:

3) броневое закрытие (и подавно) должно допускать лёгкую, скорую и удобную замену подбитых орудий. (В Бухаресте, как [29] видно из выше приведенных данных, на это требовалось не менее, скорее более времени, чем для открытой установки). Далее:

4) Подбить само орудие {15} должно быть труднее в том случае, когда оно стреляет сквозь минимальную амбразуру броневаго закрытия, чем когда оно стоит за бруствером открыто. (До сих пор испытанные башни едва ли удовлетворяют этому условию).

5) Броневое закрытие должно быть такого устройства, чтобы внутренний механизм его не разрушался раньше бреширования самой брони и чтобы прислуга не страдала от проникающих внутрь и отбиваемых внутри осколков, хотя броня и оставалась бы еще не тронутою. (Башня Мужена удовлетворяет этому условию, купол Шумана — нет).

6) Все манипуляции с орудиями в броневых установках должны быть просты и удобны. (Условие это достижимо после некоторых необходимых усовершенствований).

7) Необходимо требовать от броневой установки также и допущения кругового обстрела, т. е. скорого, удобного и безопасного от расстройства вращения. (Система Мужена в этом отношении удовлетворительна, система Шумана — нет).

Что касается до вопроса о возможности стрельбы безостановочной, т. е. вращения установки в период заряжания (возможна в системе Мужена и не предвиделась Шуманом в его броневом лафете, почему, за несовершенством механизмов, вращение было неудовлетворительно), то уместно заметить, что для орудий большого калибра в крепостях едва ли представится в том надобность и едва ли сами артиллеристы будут прибегать к такого рода стрельбе. Действительно, в период горячей борьбы, когда, казалось бы, подобная стрельба всего нужнее, чем скорее дашь следующий выстрел, тем лучше; время, потребное на обращение броневой установки, может быть более той минуты времени, какая необходима для заряжания. Прицельная линия брошена; удастся ли ещё взять её удачно вновь, да к тому же если и можно достичь большой быстроты во вращении установки, то только ценою усложнений в механизмах, чувствительности их к порче и увеличения числа прислуги. Вращение в период стрельбы производится с целью уменьшить время нахождения под огнём амбразур — этого слабого пункта любой броневой установки. Но мы указали [30] выше, насколько расчет на вращение с целью сохранения в данном случае проблематичен. Пометим еще:

8) Стоимость броневой установки. Эту стоимость следует при сравнениях со стоимостью открытой установки уменьшать на стоимость крепостных лафетов и их платформ и пр., так как в цену броневой установки не включена только цена орудий и казематов. Казематированные помещения, которые необходимы для подобных установок как основания, могут, полагаем, при удачном спроектировании заменить и казематированное закрытие для прислуги, и расходный снарядный и зарядный погребки. Броневыя установки, как известно, отличаются своею дороговизной.

Но если бы было дознано, что данная броневая установка действительно хороша, т. е. удовлетворяет вышеперечисленным условиям с достаточным приближением и достичь иным путём обеспеченного положения орудию и его прислуге в форте, а также желаемого кругового обстрела — нельзя, то нам кажется, что при таких условиях увеличение расхода на установку орудий являлось бы неизбежным злом данного времени, необходимостью, искупаемою той пользой, какую принесло бы при осаде броневое закрытие.

Но существует ли такая броневая установка? Лучшие из предложенных, испытанных и построенных до сих пор: те две, которые были испытаны на полигоне Котрочени в Бухаресте (прибавим: конкурсные и показные), могут удовлетворить условиям броневого закрытия на сухопутном верке только отчасти, и эти положительные, на наш взгляд, стороны той и другой системы были указаны выше. Однако приближение к тому третьему типу, охарактеризованному выше, соединяющему в себе достоинства испытанных и не заключающего их недостатков, в известной мере идеальному для настоящаго времени, представляется нам не невозможным, но достижимым даже, может быть, и в ближайшем будущем.

Таким образом, броневые вращающиеся башенные или купольные установки орудий могут быть признаны удовлетворительными лишь с известными оговорками. Подобная условность достоинств броневых установок, прибавим — достоинств временных, зависящих от успехов осадной артиллерии, не допускает в наших глазах пользования броневыми закрытиями на верках сухопутных крепостей как мерою универсальной, не допускает перехода к «броневой фортификации», проповедниками которой явились в последнее время майор Шуман и генерал Зауер. Но мы полагаем, что за усовершенствованною [31] броневою установкою ближайшего будущего (например, установкою Мужена, исправленной в вышеуказанном смысле) останутся достоинства: в известной мере стойкого закрытия (абсолютных и требовать нельзя), допущения кругового обстрела при малом месте, занимаемом орудиями.

Можно стремиться достичь тех же целей также скрывающимися лафетами и особыми батареями кругового обстрела.

Скрывающиеся лафеты (для тяжелых орудий), хотя и способствуют укрытию орудия и прислуги от прицельного огня, требуют однако открытых оснований, которые, также как и прислуга, безусловно подвержены поражению навесным огнём даже с дальних батарей, и потому едва ли пригодны для сухопутных верков. Лафеты, скрывающиеся только в вертикальном направлении, также легко подбить навесно брошенною бомбой, как и обыкновенные; лафеты, скрывающиеся одновременно и в горизонтальном направлении (под каземат), подбить менее вероятно, но орудие может быть приведено к молчанию на долго разрушением путей, по которым движется орудие, восстанавливать которые будет пожалуй труднее, чем обыкновенные платформы. Батареи кругового обстрела, например, проекта штабс-капитана Фримана, требуют много орудий, занимают много места и по причине большого количества казематов и массы земляных работ едва ли обойдутся дешевле броневой установки, доставляя в то же время лишь весьма относительное прикрытие от огня.

Возможно малое орудийное место и круговой обстрел требуются главным образом для фортов-застав и фортов самостоятельного значения. Вот тот частный случай, при котором нам представляется в данное время наиболее целесообразным применить установку для орудий в броневых куполах или если и на скрывающихся лафетах, то прикрытых бронёю от навесных поражений.

Что касается до обеспечения артиллерии отдельных фортов крепостной ограды, в которых открытое положение её справедливо считается в настоящее время немыслимым, то достигнуть его проще и естественнее всего можно только удалением её из фортов и постановкою на смежных и промежуточных батареях временного и долговременного характера, хорошо обеспеченных от захвата открытой силой. На таких батареях, хорошо маскированных и удачно размещённых, тяжелые орудия не только будут в том же положении в отношении поражаемости их, как и батареи атаки, но, полагаем, в значительно лучшем (больше вспомогательных средств для [32] быстрой наводки орудий, направления огня, сосредоточения его, смены орудий, подвижности их и скорой пристрелки, благодаря точному знанию мельчайших деталей впередилежащей местности, разного рода маскированию и безошибочному определению дистанций).

За фортами останется тогда значение не исключительно батарей, какими они представляются теперь, но значение опорных пунктов оборонительной линии. Тогда, кроме достаточного пехотного гарнизона и лёгких (42-линейных) орудий и митральез (Гочкиса и им подобн.), назначенных для обороны форта при штурме, в форте должно быть только ограниченное число тяжелых (6-дм.) пушек для обороны интервалов и поддержки смежных фортов и лёгких (например, 6-дм. полевых) мортир, укрыть которые от поражения можно очень высокими траверсами, можно маскировать и даже прямо поставить в казематы, можно укрыть землёю, т. е. тем материалом, которым пользовалась и будет пользоваться фортификация вовеки.

Генерал Бриальмон считает крайне необходимым в вооружении отдельных фортов иметь тяжёлую артиллерию (15-см пушки) на валах с целью борьбы не только с артиллерией атаки, но и для действий по головам сап бомбами с сильным разрывным зарядом. Поэтому, кроме трёх броневых башен, каждая на два орудия, в его фортах на валгангах лицевых фасов ставится еще по 14 орудий большого калибра. Но нам представляется возможным достижение тех же целей и со смежных и ближайших к форту промежуточных батарей, и если по ближним подступам, у поверхности гласиса и на нём, нельзя будет действовать со смежных батарей, то остаются ещё орудия соседних фортов и легкие пушки и мортиры атакованнаго форта. Наконец, заставить ныне атакующего только подступами подойти к гласису — успех уже большой, после достижения которого в распоряжении обороняющего остаются ещё контрмины, искусственные препятствия во рву и вся та масса средств, обеспечивающих форт от успеха штурма, которые атакующему придётся ещё преодолевать.

Возвращаясь, в заключение, к вопросу о броневых закрытиях на сухопутных верках, заметим, что если предложенные до сих пор системы их (включая и Грюзоновские башни из закалённого чугуна, и те, что были испытаны недавно в Бухаресте) и не могут быть признаны удовлетворительными, то, главным образом, благодаря прекрасным качествам осадных орудий Круппа и де-Банжа, доставляющих необычайно меткую стрельбу и сильный удар, и благодаря тому также, что этот меткий и сильный удар наносился не снарядами [33] из закалённого чугуна, бьющимися при ударах в черепки и совершенно бессильными против твёрдых металлов, но стальными кованными закалёнными — такими, каковы пока снаряды фирмы Сен-Шамон и также Круппа {16}.

Если бухарестские опыты и не дискредитируют окончательно вращающиеся броневые установки орудий на сухопутных верках как закрытия противу сравнительно худших осадных орудий и чугунных снарядов данного времени, то, повторяем ещё раз, противу лучших из них все испытанные до сих пор броневые установки, включая и испытанные в Бухаресте, не могут быть признаны удовлетворительными, и только дальнейшие опыты над новыми системами их могут дать иные, более утешительные результаты.

Почему же в Германии и Франции, отчасти в Италии и Австрии ставили и ставят даже и худшие башни на верках фортов сухопутных крепостей (на верках фортов-застав, как выше было сказано, постановка их представляется нам относительно полезною)? Так, кроме существующих в фортах западных крепостей Германии, недавно поставлены башни в фортах Торна и в Австрии в фортах Кракова (в последнем — из закалённого чугуна, с железною покрышкой), а во Франции 25 башен из закалённого чугуна стоят уже несколько лет в фортах-заставах и крепостях по восточной границе.

Отвечая на выше поставленный вопрос, полагаем, потому, что заграничные инженеры не решаются пока убрать из фортов орудия, назначенные для борьбы с артиллерией атаки. Такие орудия настоятельно необходимо как-либо обеспечить, и их обеспечивают броневыми закрытиями за неимением иного лучшего средства. Весьма важный вопрос о стоимости этого рода закрытий для Германии и Франции, где существуют богатейшие заводы, издавна изготовляющие их (St. Chamond, Creusot, Dillinger (Вестфалия), Букау и пр.) и где десятилетиями уже выработалась своего рода броневая индустрия и изменение форм, силы и деталей конструкции брони может быть под рукою сделано и тут же испытано, вопрос о стоимости не так существенен, каким может быть он для Италии, Австрии или, например, России, для которой пуд сталежелеза (Коммеля) обходится 23 рубля или 1 кг — 3½ фр., тогда как Франции он обходится не дороже 1½ франков. [34]

В заключение повторим основную мысль настоящей заметки.

Броневые закрытия на верках сухопутных крепостей нельзя признать настолько универсальным средством обеспечения, чтобы ставить за ними всю артиллерию фортов.

Лучше для этого заблаговременно убрать тяжёлую артиллерию из фортов и поставить её на смежных и промежуточных батареях. В фортах же заставах, где места мало вообще, где требуется круговой обстрел и где невозможно поставить артиллерию вне форта, — броневая вращающаяся установка есть лучшая из существующих в данное время, пока не предложено что-либо, с успехом способное её заменить. Оставлять же для тяжёлой артиллерии фортов наших крепостей те установки, какие приняты до сих пор, представляется нам, по меньшей мере, крайне рискованным.

• Главная
• > Книжная полка
• > Величко К. И. — По поводу испытаний броневых башен...

2010—2011 Design by AVA